Добрый день,у меня к Вам один очень важный для меня вопрос. В последнее время судьба мне представила серьезные испытания. В поисках "светлого" луча обратилась к православной вере, но одновременно с этим заинтересовалась позитивной психологией, эзотерикой, трансерфингом реальности. Никаких особых ритуалов я не практикую. Как Вы считаете, противоречит ли это вере? Надежды очень мало, важен каждый лучик, вот я и пытаюсь найти хотя бы каплю...

Заранее благодарю за ответ,для меня это очень важно.

Григорий Петрович Новосельцев. Г. Ростов-на-Дону.

В 1993 году я пришел в храм трудиться.
Не смотря на то, что храм надо было восстанавливать, от него был только фундамент. Настоятель (назовем его о. Алексий) по просьбе казаков помогал им открывать еще один храм. Туда были направлены несколько сотрудников нашего храма и в том числе и я.
В казачий храм был назначен настоятелем мой бывший одноклассник, и даже родственник. (Назовем его о. Владимир).
По просьбе последнего я остался в его храме пономарем в длительную командировку.
С о. Алексием я продолжал отношения.
Казалось бы все хорошо и замечательно.
При храме действовало сестричество, но с настоятелем у них были сложные отношения и они хотели открыть свой храм. Они открылись самостоятельно, и у них был свой духовник из кафедрального собора, а у о. Владимира они были квартирантами. А ему хотелось, что бы они во всем ему беспрекословно подчинялись.
В микрорайоне, где я проживал, храма не было, и о. Алексий благословил открывать храм и там, но так как опереться мне было не на кого, я и предложил сотрудничать сестричеству, тем более, что в нем состояла моя жена.
Но о. Владимир попросил ни чего не предпринимать, пока он не построит свой храм.
Меня это удивило. Если в соседнем районе три храма и два на подходе и готовы к открытию, хотя население было в нем вдвое меньше.

Так история тянулась в течении года.
О. Владимир ни чего не предпринимал для строительства храма, а его больше беспокоила карьера: он стал членом епархиального правления и все время пропадал в епархии.
Сестры в госпитале, и все более тяготились стремлением последнего их подчинить.
И те и те давили на меня.
Тогда я решил?
Мы с главной сестрой сестричества пошли к архиерею и взяли благословение на создание прихода. В приемной крутился о. Владимир и запретил нам идти к владыке. Главная сестра не послушалась его, и мы пошли на прием.
Владыка благословил открытие прихода.

На следующий день о. Владимир меня выгнал из алтаря и храма.

Через несколько дней меня избрали председателем приходского совета храма. Но им я был только номинально. Все документы велись и находились у главной сестры, а моим замом числился ее муж с правом финансовой подписи. Я же выполнял только представительские функции: находил с ними на приемы к чиновникам и владыке и представлялся председателем. Ради цели: открытие храма, я был согласен на это.

Участок, который мы выбрали, находился напротив двух больниц, что было очень удобно для сестричества.
На этот участок претендовали: секта Муна, католики, чиновники отдела строительства.
И всем им надо было противостоять.
С Божьей помощью мы от них отбились.
В 1996 году мне предложили пойти сторожем на подворье к архиерею.
О. Владимир, с которым мы вроде примирились, предложил мне поставлять информацию о подворье ему. Я отказался. Тогда он устроил туда, на новую освободившуюся вакансию своего человека. В результате его деятельности положение мое ухудшалось с каждым днем.
Потом внезапно меня увольняют. И туда назначают человека о. Владимира.
Он впоследствии и не отрицал, что меня выжили с его помощью.

Параллельно с этим развивалась еще одна история.

Моей жене по наследству досталась квартира. На нее по разным причинам претендовали еще множество людей, но юридически она досталась нам.
Соседи устроили травлю нас. Мы вынуждены были поставить ее на продажу.
Одна из сотрудниц подворья, которая пришла на него с подачи о. Владимира, предложила свою помощь, у нее были знакомые реелтовской конторе. Но странная ситуация, как только к нам шли очередные покупатели, соседи седели в подъезде и отговаривали их покупать квартиру. При этом они показывали удивительную осведомленность обо мне и моей семье. Выдавали такую информацию, которую не все родственники знали.
Тогда пришлось отказаться от этой конторы и найти свою.

С горем пополам квартиру мы продали. Но деньги оставили в конторе под выгодные проценты. Так как нам угрожали расправой.

На эти деньги стала претендовать и главная сестра сестричества и настаивала на том, что отдать их ей на храм. Мы не возражали.

Но внезапно исчез директор конторы, где оставались наши деньги.

Главная сестра рассорилась со мной, меня избрали заместителем председателя прихода, а председателем ее мужа. Только он в банке и налоговой сообщил, что поменялся председатель, а в епархии, не смотря на мои требования, не посчитали нужным сообщить.
Так же я видел бездействие ее и то, что она не делает того, что ей говорил ее отец, священник из соседней епархии. А он говорил, что надо на месте предполагаемого храма читать акафисты каждую неделю. Но, на них ходили только я с семьей, а потом один я.
Уже они вдвоем стали ходить к чиновникам и ее муж обзывал чиновников как хоте. А те видимо жаловались в епархию, что их обижает председатель приходского совета, а тем числился по документам я.
И видимо владыке это надоело, и он меня убрал с подворья. Так как эти чиновники видели меня там не раз.

Спустя год после продажи квартиры о. Владимир предложил мне подумать об открытии прихода в областной больнице. Но главная сестра сестричества возражала.
И через несколько дней в квартире происходит кража.
Можно назвать это случайностью, но украдены были иконы, родительское благословение и не тронуты иконы, которые стоили во много раз дороже. Пропала фотография отца главной сестры – священника. Но не были тронуты фотографии других священников и архиереев. Так же пропала расписка на деньги за квартиру.

Спустя месяц нам поджигают дверь квартиры в час ночи. И спустя некоторое время говорят о том, что не справедливо были распределены деньги за квартиру.
Через день это повторилось.

Спустя две недели к нам пришел молодой человек. У него под ветровкой явно просматривался пистолет и принудил написать расписку о том, что я якобы у кого то взял взаймы денег на сумму двухкомнатной квартиры.
Через неделю мы находим пропавшую расписку на самом видном месте.
И на два года они исчезают.

За это время я поступил в Свято-Тихоновский Богословский институт и отучился там год.
Через год мне местный атаман предлагает помочь ему в открытии часовни. Часовня то была. Но не кому было там читать акафисты.
Параллельно с этим я узнаю, что приход сестричества переименовали и настоятелем назначили самого близкого друга о. Владимира, что можно было сказать, что назначили последнего. Он первым делом добивается переименования прихода. И звонит мне, что бы я отдал документы на приход.
Я с удивлением узнал, что уже спустя три года, как мы рассорились с главной сестрой, я еще числюсь в епархии председателем этого прихода.
Я пришел к владыке. Он не захотел меня принимать, но я досидел до конца приема и он был вынужден меня принять. Меня упрекнул в том, что ни чего с приходом не делал я. Мои объяснения в расчет не принимались.

Я ушел и принялся за обустройство жизни часовни.

Спустя два месяца приходит повестка в суд. Выплыла расписка трехлетней давности, которую меня заставили написать.
Если бы это были бы просто бандитские разборки, то чего бы они три года ждали.
Но я не отступил и продолжал работу с часовней.
Был суд. Где ни какие мои доводы в расчет не принимались, и было принято решение в пользу тех людей.
Они потом предложили отдать им расписку на деньги за квартиру и они не будут предъявлять ко мне претензий.
Я отдал.
Но работу с часовней продолжал.
Вместо друга о. Владимира назначили нового настоятеля в, теперь бывший приход сестричества. Мы его пригласили базироваться в нашей часовне.
Среди документов, которые оказались у меня в поле зрения было письмо на имя владыки где просили отдать им под храм тот участок земли на который претендует сестричество.
Причем это было именно в этой формулировке. Т.е. конкретно не было указано, какой именно участок. Письмо подписали все банкиры и олигархи города.

Спустя год пришли приставы и показали решение суда. И пригрозили исполнением решения суда. Те «друзья» не забрали свое заявление.
Тогда я сдался. Была реальная угроза остаться всей семьей на улице.

Но семья продолжала ходить, а сын, десяти лет, в отсутствии батюшки читал акафисты.
Досталось и ему. Став кандидатом в мастера спорта по шахматам в десять лет он резко оказался ни кому не нужен. Стали травить и его.


Прошло восемь лет.
Я просто прихожанин.
Год назад я познакомился с одним батюшкой, он теперь за штатом, рассказал эту историю и он решил узнать обо мне через секретаря владыке. Так-тот ему рассказал такое, что если бы он не пообщался со мной прежде, то он бы поверил.
Меня это не удивило.
За эти годы было много случаев, когда меня приглашали священники попанамарить, но спустя три службы, пряча глаза, просили к ним больше приходить.

С работой у меня были проблемы за эти годы.
Стоило мне найти хорошую работу по силам так спустя некоторое время меня, без объяснения причин увольняли.
Теперь приходится работать на сладе. Я уже смирился с матерным разговорным языком и прочими температурными неприятностями. Но мне уже все более не хватает физических сил. Мне уже за пятьдесят и физическим здоровьем я не блистал ни когда. А семь кормить надо.

Так же меня беспокоит то, что так и не открыт приход во имя иконы Богородицы «Скоропослушницы», который, как я уже писал был переименован.
Благословение то так ни кто не отменял.
Нашему владыке такой храм не нужен. А тот кто благословил уже служит в другой епархии и там открыл приход с таким именем.
А как быть мне не знаю.

Так же висит вопрос и с решением суда и с теми «друзьями». Когда они еще выплывут?